Краткосрочные прогнозы.
Среднесрочные и долгосрочные сценарии развития российской экономики
Вам также может быть интересно:
Вам также может быть интересно:
Датский Saxo Bank по традиции опубликовал «шокирующие предсказания» для мировой экономики на 2024 год. Это маловероятные события, которые могут повлиять на мировые рынки.
Подборка «шокирующих» прогнозов банка названа «Конец пути». По мнению экспертов, движение по пути, по которому мир шел после финансового кризиса 2008 года, ― со стабильной геополитикой, низкой инфляцией и низкими процентными ставками, ― нарушилось во время пандемии коронавируса.
«В 2024 году становится ясно, что ровный путь подходит к концу, отправляя мир в опасно неопределенное будущее», ― считают в Saxo Bank.
Эксперты организации предсказывают не менее двух глобальных кризисов ― в здравоохранении и национальной безопасности, а также конец капитализма в США и победу на президентских выборах независимого кандидата из клана Кеннеди.
«О динамике инфляции с 4 по 24 июня 2024 г.»
о динамике промышленного производства в мае.
«О макроэкономических эффектах изменения налоговой системы»
«Тетрадь 10. Что дальше? Вызовы среднесрочного периода и прогноз на 2024-2027 гг.»
«Тетрадь 7. Финансовая ситуация в отраслях реального сектора: выигравшие и проигравшие»
«Тетрадь 12. Спецсюжет. Обеспеченность экономики кадрами: о важнейших структурных дисбалансах»
«Тренды российской экономики»
«Тренды развития крупнейших экономик мира: США, зоны евро и Китая»
«О динамике инфляции с 21 мая по 3 июня 2024 г.»
«Что показывают опережающие индикаторы системных финансовых и макроэкономических рисков?»
22 мая обновлены данные
базовый вариант макроэкономического прогноза на 2024-2027 гг
Тетрадь 13. Банковская система: изменение парадигмы функционирования
«Набор инструментов сценирования: применение в практике долгосрочного прогнозирования»
о динамике промышленного производства в апреле.
Тетрадь 9. Особенности выстраивания бюджетно-налоговой политики в новых условиях
благодарственное письмо
Тетрадь 8. Что с рынком жилья: «перегрев» – или не очень и не везде?
«О динамике инфляции с 3 по 20 мая 2024 г.»
«Венчурные инвестиции: история и современные тенденции»
«Бюджетные правила и контрциклическая бюджетная политика в России»
По мнению доцента РЭУ Максима Максимова, аналитика Bloomberg не всегда отражает реальную ситуацию в России. Он отметил, что в настоящее время уже наблюдается двузначный рост в ряде секторов промышленности. При сохранении ориентиров новой промполитики темпы, обещанные Bloomberg, могут быть достигнуты уже к весне 2024 года.
Другой эксперт более сдержан в оценках. По мнению и.о. заведующего кафедрой мировой экономики и международных экономических отношений Государственного университета управления Евгения Смирнова, 2023 год останется сложным с почти нулевыми темпами роста ВВП. Восстановление в 2024 году возможно на уровне 1-1,5%, что ниже средних показателей 2010-х годов.
Экономист Егор Клопенко считает основными рисками высокую инфляцию, турбулентность национальной валюты и кадровый голод в сфере производства. Кроме того, по мнению Клопенко, экономика претерпит серьезную трансформацию и уже не вернется к докризисному состоянию.
«Даже если она достигнет и перегонит докризисные показатели, все равно такой, как раньше, уже не будет», — считает экономист Клопенко.
Агентство Bloomberg ранее опубликовало прогноз, согласно которому экономика России выйдет из кризиса уже к середине 2024 года. Аналитики ожидают рост ВВП на 4,7% во втором квартале 2023 года, однако отметили ряд сдерживающих факторов.
Ранее глава Минэкономразвития спрогнозировал рост ВВП России по итогам 2023 года
После того как королева Великобритании Елизавета II в разгар глобального финансового кризиса поинтересовалась у экспертов, почему же никто не заметил приближения кризиса, Британская академия организовала форум для поиска ответа на этот вопрос. Несмотря на представленный королеве
развернутый ответ о том, почему системные кризисы спрогнозировать намного сложнее, чем в отдельных сферах финансовой деятельности, сам вопрос продолжал волновать экспертное сообщество. Четырьмя годами позже, во время посещения королевой Банка Англии, его эксперт по финансовой политике Суджит Кападия воспользовался возможностью лично
ответить королеве на ее вопрос: финансовые кризисы – как землетрясения и пандемии гриппа, они редки, и их тяжело предсказать, объяснил он.
Но это совсем не так, утверждают в недавнем исследовании Дэвид Бланчфлауэр, профессор экономики Дартмутского колледжа, и Алекс Брайсон из Университетского колледжа Лондона. Рецессии вовсе не внезапные, случайные потрясения. Они разворачиваются постепенно, и их можно предсказать заранее при должной наблюдательности. Сведения о грядущем спаде наблюдательный экономист может получить при анализе опросов потребителей.
Ожидания людей в отношении безработицы предсказывают рецессию довольно точно и заранее – за несколько месяцев до ее начала. Рецессии обычно всегда сопровождаются ростом безработицы, и ожидания этого роста и служат сигналом грядущего спада.
Так, в опросах европейских потребителей ожидания увеличения безработицы стали расти еще в конце 2007 г., почти за год до того, как ипотечный кризис в США перерос в глобальный финансовый. Люди, как оказалось, предчувствовали даже пандемийный кризис, хотя вспышка коронавируса была непредсказуемой, обнаружили Бланчфлауэр и Брайсон. Ожидания безработицы среди европейцев стали расти в конце 2019 г., за несколько месяцев до начала массовых локдаунов (хотя рост безработицы в ЕС в кризис 2020 г.
удалось сдержать благодаря господдержке, спад производства оказался рекордным). Потребительские настроения также хорошо предсказывают рецессии в США, выяснили те же авторы в более раннем
исследовании.
Сильные результаты прошлого года позволили улучшить ожидания
По итогам 2024 г. российская экономика вырастет на 2%, следует из февральского прогноза Института исследований и экспертизы ВЭБа, с которым ознакомились «Ведомости». Ожидания аналитиков улучшились по сравнению с октябрем – тогда оценка роста составляла 1,6%. Эксперты ожидают постепенного ускорения прироста ВВП в ближайшие три года, в то время как осенью прогнозировали его замедление. Сейчас их оценка на 2025 и 2026 гг. составляет 2,1 и 2,2% соответственно (октябрьский прогноз предполагал 2,3 и 2%).
В прошлом году, по данным Росстата, ВВП увеличился на 3,6%. В 2023 г. экономика переживала бурный восстановительный рост – особенно активно расширялись обрабатывающая отрасль, сфера строительства, торговли, а также информационных и финансовых услуг, отмечают эксперты. Основными факторами столь активного роста были потребительский спрос, инвестиции и накопление запасов, считают эксперты ВЭБа.
В 2024–2026 гг. экономика продолжит расти, но санкционное давление, консолидация бюджета (уменьшение планового дефицита) и замедление мировой экономики ограничат потенциал роста. По оценке ВЭБа, потребительский спрос – главный драйвер ВВП сейчас – будет сдерживаться высокими процентными ставками. Стоимость кредитов наряду с подорожавшим импортом резко затормозит и рост инвестиций: после 11% к прошлому году он составит лишь 2,1% в 2024 г., 1,9% в 2025 г. и 3,4% в 2026 г. Аналитики ожидают снижения ключевой ставки не ранее II квартала этого года.
Официальный прогноз Минэкономразвития на ближайшие три года, опубликованный в сентябре 2023 г., предполагает рост ВВП на 2,3% в год в 2024–2025 гг. и на 2,2% в 2026 г. Эту оценку в январе подтверждал глава ведомства Максим Решетников – он заявлял, что экономика будет расти темпами выше 2% на протяжении всей трехлетки. Банк России ожидает увеличения ВВП на 0,5–1,5% в 2024 г., 1,0–2,0% в 2025 г. и 1,5–2,5% в 2026 г.
Кроме того, эксперты повысили прогноз по инфляции на этот год – с 4,7 до 5,3%. В 2025–2026 гг. экономисты не ждут возвращения показателя к таргету в 4% в отличие от октябрьской версии прогноза. Курс рубля в этом году, по оценке ВЭБа, будет крепче, чем ожидалось ранее: 89,3 руб./$ вместо 94,7 руб./$.
Согласно новому прогнозу, реальные располагаемые доходы россиян в 2024 г. продолжат активный рост и прибавят 5,2% после 5,4% в 2023 г.
В 2025–2026 гг. темпы замедлятся до 2,2% в год, ожидают эксперты.
Темпы прироста общего конечного потребления, по февральским оценкам, составят 2% в год на протяжении всей трехлетки.
- Жизнь взаймы. Как перегрелась российская экономика и чем это грозит
- Как перегревается экономика
- Спонсор перегрева
- Военная перестройка
- Нефть по 0 за баррель, «разгром на мировых рынках облигаций» и другие прогнозы
- Реален ли рост на 2%
- Большой потенциал
- Приземленная экономика
- Налог для миллиардеров в ЕС
- Победа Роберта Кеннеди ― младшего на выборах в США
- Кризис в нацбезопасности из-за дипфейков
- Кризис в здравоохранении из-за препаратов от ожирения
- Конец капитализма в США
Жизнь взаймы. Как перегрелась российская экономика и чем это грозит
- Ольга Шамина, Виктория Сафронова
Российская экономика вопреки прогнозам избежала быстрого и глубокого кризиса. Сейчас она даже растет — правда, причина в обильных расходах бюджета на войну. И это уже создало проблемы: промышленность работает на пределе своих возможностей, цены растут, а структура экономики становится все проще и примитивнее. Власти фактически живут взаймы: нынешняя стабильность может обернуться кризисом и затем застоем.
Но пока запас прочности кажется достаточно существенным. В марте 2022 года экономисты ожидали глубокий кризис и резкое обеднение населения, а уже в августе предсказывали растянутый на несколько лет, но не менее глубокий спад. С середины весны 2023 года экономисты вновь меняют прогнозы — и опять в сторону улучшения.
Теперь в большинстве случаев они ждут небольшого падения или небольшого роста российского ВВП в 2023 году, а также медленного восстановления в последующие годы.
Вот несколько примеров. В октябре 2022 года Международный валютный фонд ожидал, что российская экономика сократится в 2023 году на 2,3%. И это был не пессимистичный прогноз, наоборот, его МВФ улучшил. Экспорт нефти не особо сильно упал, как и внутренний спрос — во многом благодаря бюджетным расходам, поясняли тогда в фонде.
С тех пор МВФ трижды обновил свой прогноз. В апрельском он уже ждал роста российской экономики на 0,7% в 2023 году и на 1,3% в 2024 году. В июле прогноз на этот год вновь поменялся — теперь фонд ждет роста на 1,5%.
Всемирный банк в апреле 2023 года резко улучшил прогноз для России: если в январе экономисты ждали падения на 3,3%, то в апреле — лишь на 0,2%. В июне банк сохранил этот прогноз.
Что это было?
Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.
Российские чиновники ждут, что в этом году российская экономика вырастет на 1,2%, а к 2026 году, по словам министра экономического развития Максима Решетникова, темпы роста увеличатся аж до 3% — такую цель ставил еще до войны перед чиновниками Владимир Путин.
Даже российский Центральный банк, обычно довольно пессимистичный, ждет, что экономика страны в этом году вырастет на 1,5-2,5%. Затем темпы роста вновь снизятся до 0,5-2,4%.
Правда, ЦБ уже описывает признаки перегрева экономики — такое бывает, когда экономика растет быстрее своих возможностей, часто из-за активного стимулирования со стороны государства.
В применении к России это выглядит так. Спрос со стороны населения и государства растет из-за военных расходов. Бизнес же не способен удовлетворить этот спрос: не хватает сотрудников и производственных мощностей. Все это приводит к росту цен.
Перегрев экономики в теории способен вызвать и кризис — как раз чтобы этого избежать, ЦБ повышает ставку и ужесточает денежную политику.
И признаки перегрева действительно видны. Цены этим летом растут достаточно быстро — за июль более 0,7%. Это не слишком типично: летом на рынок попадает новый урожай и цены наоборот падают. Опросы бизнеса показывают, что компании довольно оптимистично настроены, но ждут роста цен. Экономисты пишут и о высокой загрузке производственных мощностей — это подтверждают и данные ЦБ.
Как перегревается экономика
Секрет прочности российской экономики и причина перегрева одни и те же — большие бюджетные расходы. Российские власти активно тратят деньги на войну, а эти деньги распределяются по всей экономике страны — через зарплаты контрактникам и мобилизованным, выплаты раненым и семьям погибших, через гособоронзаказ.
Те, кто получил дополнительные деньги, начинают их тратить — особенно с учетом того, что на контрактную службу и в ЧВК идут часто те, кто в обычной жизни зарабатывает немного.
Таким образом, военные расходы государства расползаются по экономике — в докладах это называется «бюджетным стимулом», то есть просто высокими расходами государства.
МВФ, который из раза в раз улучшает прогноз по российской экономике, как раз объясняет свой оптимизм именно этим. Статистика по потреблению, промышленному производству и строительству оказалась в этом году хорошей — и это именно эффект бюджетных расходов.
Во втором квартале промышленное производство выросло более чем на 6% — в основном за счет обрабатывающей промышленности. И по статистике Росстата видно, что очень быстро растут сектора промышленности, которые могут быть связаны с войной: производство готовых металлических изделий в июне в годовом выражении выросло более чем на 45%, а производство компьютеров и оптических изделий — более чем на 70%. Из расчетов экономистов видно, что «оборонка» и является главным двигателем промышленного роста.
Характерным примером является концерн «Калашников», находящийся под всевозможными санкциями. Концерн заявил, что за последние два года план производства вырос на 60% — причем на 100% это выполнение гособоронзаказа. В этом году план был полностью выполнен за первые шесть месяцев года.
В июне рост промышленности месяц к месяцу приостановился, фиксирует Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования. Но это происходит за счет всех остальных областей промышленности, например, добычи газа и нефти — обрабатывающая промышленность благодаря гособоронзаказу продолжает расти.
«У меня есть сомнения, что цифры действительно настолько хорошие, как они выглядят по официальной статистике, потому что рост во многом двигается теперь за счет сектора не самого прозрачного и наиболее склонного к коррупции», — считает экономист, профессор Университета Помпеу Фабра в Барселоне Рубен Ениколопов.
Спонсор перегрева
У растущей во время войны экономики и перегретой промышленности есть и обратная сторона — огромная дыра в бюджете. Экономисты с начала этого года говорят о бюджетных рисках как об одних из главных для российской экономики.
По итогам июня накопленный дефицит бюджета составил почти 2,6 трлн рублей — это меньше, чем за прошлые месяцы, но это все равно огромные цифры. Причины рекордного дефицита все те же: падение доходов от продажи нефти и газа и рекордные расходы.
В июне, судя по всему, расходы оставались достаточно высокими. Но доходы несколько выросли — это и помогло снизить дефицит. Одно из объяснений — это дивиденды, которые «Сбер» выплатил государству, и растущие поступления от налога на импорт товаров из Китая.
«Бюджет дефицитный и пару лет точно будет дефицитным. И поддерживать расходы на том же уровне, как сейчас они есть, просто невозможно», — говорит Осмоловская-Суслина.
Экономику не получится заливать деньгами, уверена она. «Какое-то время они копились, и сейчас какие-то резервы еще есть. Пока они есть — это год-два при условии, что все останется как сейчас», — объясняет она.
В ФНБ в начале августа было чуть более 13,3 трлн рублей. И он в этом году даже немного вырос. Осмоловская-Суслина частично объясняет это ослаблением рубля — ФНБ номинирован в валюте. Кроме того, у правительства могли быть резервы, которые оно могло бы тратить.
«Это не совсем заливание деньгами, просто потому, что денег нет. Их нет настолько, чтобы ими заливать», — описывает Осмоловская-Суслина то, что происходит в российской экономике.
«Потенциал бюджетного стимула исчерпан. Расходы могут быть выше, правительство может занять больше на рынке, есть существенный запас ликвидных активов ФНБ, но настоящим «бюджетным» ограничением является инфляция и физически ограниченные ресурсы, в первую очередь дефицит на рынке труда», — полагает экономист Bloomberg Economics по России Александр Исаков.
Исаков фактически говорит о перегреве экономики, который заметил ЦБ. То есть экономика России оказалась в точке, когда ее устойчивость и стабильность связаны с активными тратами со стороны государства. Но больше они уже не могут обеспечить ее рост — только дальше загружать связанные с войной сектора. Однако и власти отказаться от этих расходов не могут, ведь войну они явно не собираются заканчивать, а значит, дефицит бюджета никуда не исчезнет, а промышленность продолжит работать в усиленном режиме.
Военная перестройка
Глава ЦБ Эльвира Набиуллина после начала войны и введения первых санкций заявила о начале процесса перестройки экономики.
Больше года спустя уже видно, как эта новая российская экономика будет выглядеть: обширный оборонный сектор, живущий на государственное финансирование; класс «молодых богатых», то есть тех, кто прошел войну и на ней заработал; а также группа тех, кто сильно пострадал от войны и нуждается в помощи государства; а еще массированный импорт из Китая и постоянные попытки обойти санкции.
Опрошенные Би-би-си экономисты не видят у этой новой модели экономики особых перспектив: жизнь будет постепенно становиться беднее, экономика будет все больше зависеть от тех немногих стран, которые готовы иметь с Россией дело, а госсектор будет разрастаться.
«По всем нормальным производствам — машины, бытовая электроника и так далее — все упало. И более того, экономика не просто упала, а стала в целом более примитивной. Фактически теперь дороже производят худший продукт», — объясняет профессор финансов бизнес-школы IE Business School в Мадриде Максим Миронов.
Исаков говорит о том, что на данных Росстата видно, как меняется занятость: люди уходят работать из промышленности и торговли в госсектор, куда относится и оборонка.
«Структурная трансформация предполагает увеличение доли госсектора, в том числе в структуре занятости, снижение конкуренции и укрупнение отдельных секторов — в частности, легкой и автомобильной промышленности, за счет ухода части конкурентов и замедления устойчивых темпов экономического роста с 2-2,5% до порядка 1%», — объясняет Исаков.
«Эта перегруппировка, она, что называется, с потерей качества. Даже если мы теряем количественно меньше, чем нам казалось какое-то время назад, то качественно мы теряем значительно больше. И замер этого качества произвести довольно сложно: его никак нельзя в статистике увидеть», — отмечает директор Центра исследования экономической политики Олег Буклемишев.
Буклемишев говорит, что в некоторых областях ситуация отброшена на 20 лет назад — какой она была до прихода в Россию иностранных инвесторов и развития современных предприятий. В качестве примера он приводит автомобилестроение: до войны в стране активно собирались автомобили, а теперь их в основном импортируют.
Нынешняя экономическая стабильность в России фактически оказывается жизнью взаймы, за которую затем придется платить.
«Российский бюджет тратит сейчас опережающими темпами. Больше, чем люди думали, и больше, чем заложено в бюджете. Мы смотрим на план 2023 года — он идет с серьезным перевыполнением по расходам и, соответственно, по дефициту бюджету. Поэтому бюджетные расходы растут, растет экономика. Но за это придется платить. Это стимулирование текущего роста за счет будущего», — объясняет Ениколопов.
Запас прочности, которым любит хвастаться российский президент, может оказаться не таким уж и большим — и это видно по проблемам с бюджетом.
«Все свидетельствует о том, что в какой-то момент за это придется платить. И этот момент далеко не так отдален, как кажется. Потому что бюджетный дефицит раскрылся настолько сильно, что видно — это проблема не трех-четырех-пятилетнего будущего, а следующего или последующего года», — говорит Ениколопов.
15 сентября — годовщина начала глобального финансового кризиса 2008 года. В ответ на него произошла перестройка всей системы банковского регулирования в мире. РБК разбирался, настанет ли новый кризис и что может стать его причиной
15 лет назад, 15 сентября 2008 года, инвестбанк Lehman Brothers подал заявление о банкротстве из-за огромных позиций в ипотечных облигациях, многие из которых были обеспечены «токсичной» субстандартной ипотекой. Крах четвертого по размерам инвестиционного банка США с активами на $639 млрд и долгами на $619 млрд считается кульминацией американского ипотечного кризиса и, по сути, началом мирового финансового кризиса.
После коллапса Lehman ликвидность на глобальных финансовых рынках испарилась, связанные с ипотекой плохие активы продавались по бросовым ценам, клиенты банков стали выводить средства с депозитов, объемы трансграничной торговли резко сократились — все это привело к сильнейшей за 70 лет глобальной рецессии. Регуляторы ответили на кризис закручиванием гаек (ужесточили требования к банковскому капиталу, усилили надзор за рейтинговыми агентствами и т.д.), а западные центробанки стали заливать финансовый сектор деньгами путем беспрецедентных программ «количественного смягчения».
По данным МВФ, общемировой ВВП сократился в 2009 году на 0,1%, что кажется небольшим показателем, однако на тот момент это стало единственным эпизодом снижения реального ВВП планеты за весь год к предыдущему году после Второй мировой войны (вторым таким эпизодом в 2020 году стала мировая рецессия из-за пандемии — минус 2,8%). В 2009 году мировую экономику во многом вытянуло продолжающееся расширение развивающихся экономик (преимущественно Китая), тогда как совокупный ВВП более высокодоходных стран ОЭСР в том году снизился на 3,4%.
Как отразился мировой кризис на экономике России
Американский ипотечный кризис начался в августе 2007 года, и первое время Россия не реагировала на него: ее фондовые индексы росли до лета 2008 года, достигнув исторического пика в мае 2008 года, а ВВП по итогам 2007 года прибавил 8,5% и расширялся вплоть до третьего квартала 2008-го. В январе 2008 года на тот момент вице-премьер и министр финансов Алексей Кудрин на форуме в Давосе назвал Россию островом стабильности, однако уже в четвертом квартале того года российская экономика упала на 1,3% вслед за российско-грузинским вооруженным конфликтом и крахом Lehman Brothers. За последующий год экономика России обвалилась на 7,8%, что до сих пор является рекордом с середины 1990-х.
Пятнадцать лет — это самый долгий период без глобальных экономических кризисов в современной истории, если не считать кризис, вызванный пандемией, говорит управляющий директор по макроэкономическому анализу и прогнозированию рейтингового агентства «Эксперт РА» Антон Табах. За период с 2010 года по 2023-й (включительно, взята оценка роста за 2023 год из актуального прогноза МВФ) мировой ВВП увеличился на 58,5%, что эквивалентно росту на 3,3% в среднем за год.
Но все же после кризиса 2008–2009 годов ход мировой экономики был отнюдь не безоблачным. В 2010 году из-за высоких госдолгов в периферийных странах еврозоны в Европе разразился долговой кризис, с середины 2014 года по начало 2016-го мир претерпел один из крупнейших спадов цен на нефть. «В 2014 году в мировой экономике также были существенные потрясения, цены на нефть сильно колебались. Поэтому я бы не сказал, что мы безболезненно пережили этот период», — отмечает директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Александр Широв.
Принцип «как бы чего не вышло»
Кризис 2008–2009 годов повлек за собой значительные изменения в системе финансового регулирования. «Жареный петух клюнул не по-детски. В результате мы увидели достаточно жесткое закручивание гаек, которое не только улучшило надежность системы, но и, например, сделало комплаенс, борьбу с отмыванием и принцип «как бы чего не вышло» базовым финансовым поведением», — говорит Табах.
«Условно говоря, после всех этих регулятивных мер деньги в банке — это не твои деньги, это деньги комплаенс-офицера, регулятора, самой институции, а люди значительно менее свободны», — отмечает он.
За счет всех этих мер старые системные риски были очень сильно смягчены, уверен Табах. Он приводит в пример крах Silicon Valley Bank или Credit Suisse, о которых спустя полгода «мало кто помнит» (последний находился под угрозой банкротства, но был принудительно поглощен банком UBS). Несмотря на то что сейчас технологии ускорили распространение финансовой паники, когда в марте 2023 года обанкротился Silicon Valley Bank, «по сравнению с прошлыми кризисами все обошлось малой кровью, потому что центральные банки готовились в такому много лет», подчеркивает эксперт.
Кризис 2008–2009 годов был «залит деньгами», подчеркивает заведующий лабораторией финансовых исследований Института Гайдара Алексей Ведев. «В течение долгого времени проводилась политика количественного смягчения. Ровно когда центральные банки развитых стран стали выходить из мягкой стимулирующей политики, сразу возникли высокая инфляция и угроза рецессии», — отмечает он.
По словам Ведева, информационные потоки сейчас идут быстрее, а опыт у центральных банков по борьбе с кризисом гораздо больше. «Цена вопроса» в результате становится намного ниже. «Понятие «кризис» достаточно неопределенно. Если в 2009 году экономика России сократилась на 7,8%, то, когда мы говорим «кризис» сейчас, подразумеваем снижение ВВП в диапазоне от 0,5 до 1,5%. Глубина и масштабы кризисов снижаются: маловероятно, что сейчас кто-то из стран «Большой двадцатки» покажет минус 10% или минус 8%», — рассуждает он.
Усиление регулирования и большой опыт, накопленный центробанками, имеют и обратную сторону, предупреждает Табах. «Во-первых, все продолжает зависеть от регуляторов, а во-вторых, система может не отреагировать на новые риски», — говорит он.
Кроме того, регуляторные реформы по большей части оставили за скобками небанковский финансовый сектор (хедж-фонды, фонды private equity, страховые компании, пенсионные фонды), который перенял на себя множество рисков от обычной банковской системы, отмечало в январе 2023 года издание Politico.
Возможные триггеры нового кризиса
В пандемию стала очевидна цена возросшей после кризиса 2008–2009 годов роли центральных банков, считает Табах. «В результате, когда пришлось разруливать пандемию, оказалось, что у всех достаточно большие долги, инструменты по снижению ставок были задействованы слишком много лет. Поэтому вполне возможно, что то, что кризиса долго не было, — не заслуга, а большая недоработка. Держали на разного рода костылях и мерах поддержки мировую экономику практически все 2010-е», — размышляет экономист.
Причины нового глобального кризиса будут отличаться от вызвавших потрясение 2008 года, но предсказать их нельзя, сходятся во мнении эксперты.
По мнению директора Центра исследования экономической политики экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Олега Буклемишева, кризисные явления могут вызвать, к примеру, «энергетика с зеленым переходом» и «возведение барьеров в мировой торговле и инвестициях». Еще один потенциальный долгосрочный кризисный фактор — Африка с ее растущим населением. «Это население надо будет чем-то производительным занимать, как-то кормить. И это тоже проблема для мирового сообщества, а следовательно, вполне может стать причиной нового глобального кризиса, например социального или миграционного», — не исключает Буклемишев.
Кризис может спровоцировать то, что с 2009 года вплоть до недавнего времени проводилась мягкая денежно-кредитная политика, а сейчас происходит некоторое ужесточение, указывает Ведев. «Экономики уже адаптировались к дешевым деньгам, и когда идет резкая смена — а для развитой экономики переход ключевой ставки от нуля до 5% — это очень прилично, вполне может произойти кризис», — поясняет он.
Кризис 2008–2009 годов запустил смену модели мировой экономики, отмечает Широв. Если до кризиса 2008 года происходило существенное опережение роста мирового экспорта над темпами роста ВВП, мировая торговля расширялась, то после началась стагнация доли мировой торговли в ВВП. «По сути мировая торговля развивается или такими же темпами, как мировой ВВП, или даже меньшими. Мы перешли в новую фазу роста, потому что те факторы, которые давали возможность хорошо развиваться развитым и развивающимся экономикам до кризиса 2008 года, сейчас уже так не работают», — констатирует Широв.
С этим в том числе связано напряжение, которое возникает между крупными развитыми и развивающимися странами, отмечает он. «Потому что, с одной стороны, Китай и другие страны выросли по своему объему, по своей экономической мощи, с другой стороны, те факторы, которые позволили им это сделать, уже не работают, как работали раньше. И в этом главное противоречие», — подчеркивает экономист.
В экономике Китая, которая несколько десятилетий росла примерно на 7% в год, накопилось множество проблем, отмечает Буклемишев. Это и сектор недвижимости с компаниями, которые вовремя не расплачиваются по долгам, и замедление экспортной деятельности, и технологическая война с США. По мнению эксперта, Китай сейчас — уязвимое место мировой экономики, его экономика «накопила болевые точки, которые могут рано или поздно дать о себе знать».
«Я пока не вижу признаков мирового кризиса. Неожиданно экономика Америки демонстрирует лучше результаты, чем были. Китай, кстати, немножко подсел, но мне кажется, это не приговор — там тоже есть своя логика, своя перестройка экономики. В принципе не вижу пока каких-то таких взрывных тем», — сказал РБК глава банка ВТБ Андрей Костин, но оговорился, что пандемию ковида тоже никто не ожидал.
Гендиректор американского банка JPMorgan Джейми Даймон предупредил 11 сентября, что, хотя потребитель в США чувствует себя хорошо, «будет большой ошибкой» полагать, что такой благоприятный климат в экономике сохранится на долгие годы. Среди основных рисков он назвал «количественное ужесточение» мировых центробанков (QT — процесс, обратный беспрецедентным программам расширения ликвидности, запущенным с конца 2008 года), украинский конфликт и тот факт, что правительства в мире «тратят деньги, как пьяные матросы». «Впереди нас еще ждут очень большие и очень опасные неопределенности», — предостерег банкир.
Триггером кризиса может стать даже небольшой пузырь, если он запустит «эффект домино», предупреждает ведущий эксперт центра развития НИУ ВШЭ Сергей Пухов. Центральные банки выявляют такие пузыри и принимают меры, чтобы избежать жесткой просадки экономики. В таком случае кризис если и случится, то закончится быстро, и экономика сможет вернуться на прежнюю траекторию роста, считает он.
Однако сейчас в мировой экономике происходят серьезные изменения, напоминает Пухов. «На смену глобализации приходят регионализация и обострение отношений Севера с Югом, резко выросла геополитическая напряженность. Эпоха низких процентных ставок и инфляции закончилась. Доступ к новым технологиям ограничивается в целях безопасности», — перечисляет эксперт. Кроме того, по его словам, «много вопросов есть к мировой валютной системе, к роли доллара во внешней торговле и инвестициях». «В отличие от триггеров экономического характера все эти проблемы могут привести к более существенному снижению потенциала роста экономики», — предупреждает Пухов.
У истоков следующего финансового кризиса могут стоять технологии искусственного интеллекта, регулярно предупреждает глава Комиссии по ценным бумагам и биржам США (SEC) Гэри Генслер. В августе 2023 года он заявил агентству Bloomberg, что такой кризис может наступить в 2028–2032 годах. Еще в 2020 году Генслер написал статью, в которой изложил пять факторов повышения уязвимости финансового сектора из-за ИИ, включая монополию таких корпораций, как Google, на данные (что приводит к построению моделей на одних и тех же массивах данных), распространение чатботов, голосовых помощников (которые начинают проникать в сферу инвестиционных рекомендаций), возможность координации алгоритмов, что повышает риск «стадного» поведения на финансовом рынке.
Россия в новых условиях
Структурная трансформация экономики, изоляция со стороны Запада и переориентация на Восток не дадут России иммунитета от шоков нового глобального кризиса, считает большинство экспертов.
«Я бы не утверждал, что мы ото всех отгородились, иммунизировались от последствий глобальных кризисов. Россия, слава богу, остается экономикой, которая завязана на мировое хозяйство. Раз мы остаемся таковыми, это по-прежнему говорит о том, что мы уязвимы для глобального кризиса», — утверждает Буклемишев.
К тому же, если источником кризиса станет Китай, это заденет Россию в первую очередь, и это будет «даже более болезненно в момент, когда мы отсечены от половины рынков валютным фактором и различными эмбарго», предупреждает он.
По мнению Ведева, если глобальный финансовый кризис все же разразится, в актуальных условиях на Россию он повлияет в минимальной степени, потому что сейчас «страна живет внутренними проблемами». К ним относится уровень инфляции, смещенная структура платежного баланса и обменный курс. «Именно игра с курсом наиболее опасна для финансовой стабильности», — предупреждает экономист.
Россия, скорее всего, останется экспортной экономикой, сильно связанной с мировой — может быть, меньше в финансовом секторе и больше с точки зрения внешней торговли, уверен Табах. Поэтому «мировой кризис, приди он с Востока или с Запада, достаточно сильно затронет российскую экономику». Насколько сильно она пострадает, зависит от типа кризиса, говорит он. «Например, от пандемии российская экономика пострадала меньше, чем многие другие, в силу ее структуры и инерционности. А в 2008–2009 годах пострадала сильно, опять же в силу финансовой и экономической структуры», — напоминает экономист.
Россия в условиях попыток Запада ее изолировать строит альянс с «Югом», в первую очередь с Китаем, где технологии стали конкурентоспособными, говорит Пухов. В любом случае даже более сильная изоляция от западной системы не спасет от кризиса, хотя, возможно, он будет мягче, полагает он. «В конечном счете переживем и этот кризис. Основной вопрос в том, насколько можно повысить потенциал роста экономики в условиях роста расходов на ВПК какие будут инвестиции в человеческий капитал и технологическое развитие», — рассуждает эксперт.
Рассчитывать на то, что, как и после 2008 года, экономика Китая своими стимулами вытянет мировую экономику, не стоит, признают эксперты. С 2008 года экономика КНР выросла почти в 2,6 раза, и «сейчас у них такой легкости преодоления кризисных явлений уже нет», предупреждает Широв. Китай основывал свой рост на перманентном расширении экспорта, но теперь это вряд ли возможно, «сейчас проблема в том, как переключить факторы роста с внешнего фактора, ограниченного, на внутренний рынок», заключает он.
Нефть по $150 за баррель, «разгром на мировых рынках облигаций» и другие прогнозы
К середине 2024 года цены на нефть вырастут до $150 за баррель, гласит «шокирующий» прогноз датского банка. Саудовская Аравия в связи с этим начнет перестраивать свою экономику, направив ее на превращение страны в центр туризма, отдыха и развлечений. С ростом доходов от продажи нефти королевство при поддержке ФИФА выкупит у УЕФА права на проведение Лиги чемпионов и создаст мировую Лигу чемпионов, в которой будут участвовать 48 клубов со всего света, включая Океанию.
Страны с торговым дефицитом в 2024 году создадут «Римский клуб» для переговоров о новых условиях мировой торговли, прогнозирует Saxo Bank. В организацию войдут США, Великобритания, Индия, Бразилия, Канада и Франция. Ключевым катализатором для этого названа неконтролируемая ситуация с госдолгом США. Выход мировой резервной валютаы из-под контроля «снижает веру в бумажную денежную систему, что открывает большие перспективы для золота, серебра и криптовалют», говорится в прогнозе.
Япония в следующем году активизирует программу экономических преобразований, принимая меры по распространению технологий и способствуя тем самым росту производительности труда, несмотря на нехватку рабочей силы. Все больше технологических компаний инвестируют в Японию на фоне мер государственной поддержки.
Экономия на технологиях позволит японскому правительству справиться с долгом и продолжить смягчение бюджетно-налоговой политики, чтобы обеспечить устойчивый импульс для роста, инфляции и заработной платы. Однако в условиях политики контроля над кривой доходности японская экономика чрезмерно стимулируется, поэтому Банку Японии в 2024 году придется прекратить политику контроля кривой доходности. Это приведет к «разгрому на мировых рынках облигаций», поскольку японские инвесторы будут возвращать деньги в страну, говорится в прогнозе.
Реален ли рост на 2%
Фактором улучшения прогноза могло стать более сильное потребление в 2023 г. за счет как роста доходов населения, так и улучшения оценок по кредитованию, предположил главный экономист «БКС мир инвестиций» Илья Федоров. Оценки Института ВЭБа близки к ожиданиям Минэка, указывает эксперт. Само министерство, вероятнее всего, обновит прогноз в рамках официальной процедуры в апреле для уточнения параметров бюджета – оснований для внепланового пересмотра нет, добавил экономист.
При этом, по оценке Федорова, прогнозы Минэка и ВЭБа слишком оптимистичны – аналитик ожидает роста ВВП в 2024 г. на 1% при сохранении жесткой ДКП и инфляции выше прогноза. Экономист Газпромбанка Павел Бирюков тоже дал консервативную оценку – в текущем году ВВП увеличится на 1,5%. Эти оценки вписываются в общую картину ожиданий рыночных аналитиков – декабрьский консенсус-прогноз «Ведомостей» предполагал рост на 1,3%.
Экономику будут сдерживать жесткая политика ЦБ и снижение глобального спроса на энергоносители, согласился Бирюков. В то же время эксперт подчеркнул, что значительный фискальный импульс не является фактором ускорения экономики – напротив, он провоцирует высокую инфляцию, которая негативно влияет на рост ВВП.
Еще один риск – неопределенность с источниками финансирования около 1 трлн руб. заложенных расходов, добавляет Федоров. Но эта задача, скорее всего, будет решена: один из возможных сценариев – повторное взимание налога на сверхприбыль с крупного бизнеса, считает он.
Дополнительно простимулировать рост экономики в среднесрочной перспективе могут расширение автоматизации и повышение производительности труда, считает эксперт. Больше ресурсов для роста также появится, когда ЦБ добьется стабилизации цен, а Минфин реализует свой план по бюджетной консолидации в 2025 г., отметил Бирюков. Если в этих условиях правительству удастся снизить волатильность рубля и его зависимость от мировых цен на нефть, то базовые условия для ускорения среднесрочного роста будут достигнуты. Это также создаст предпосылки для восстановления трудовой миграции к допандемийным уровням, что дополнительно поддержит экономический рост, заключил Бирюков.
Большой потенциал
Первая причина улучшения прогноза – это более сильная динамика инвестиций, в том числе за счет бюджетных инвестиций и использования средств ФНБ, пояснил «Ведомостям» руководитель Института ВЭБа Андрей Клепач. Второе – это опубликованные данные по доходам населения и потребительскому спросу, которые оказались выше прогнозов, добавил он. Кроме того, промышленность закончила прошлый год лучше ожиданий. За 2023 г. промпроизводство выросло на 3,5%.
Ускорение может быть и более существенным: у экономики есть потенциал для роста на 3,5–4% уже в ближайшие годы, если властям и бизнесу удастся поддержать правильный деловой климат, указано в прогнозе. Главное условие для реализации такого сценария – переход ЦБ к более мягкой денежно-кредитной политике (ДКП). В частности, активизировать рост ВВП может снижение ключевой ставки, расширение поддержки ведущих банков и институтов развития, создание эффективной системы международных платежей вне доллара и евро, но всем перечисленным мерам должен сопутствовать пристальный контроль за инфляцией.
Вместе с тем аналитики указывают на ряд рисков. Во-первых, это рост дефицита федерального бюджета. По мнению экспертов ВЭБа, он может существенно превысить плановые значения Минфина. В базовом прогнозе в текущем году дефицит может составить 2,1 трлн руб. вместо 1,6 трлн, заложенных в закон о бюджете. Чтобы не допустить выхода дефицита из-под контроля, власти могут ограничить расходы бюджета, следует из прогноза.
В 2025 г. экономисты ожидают превышения расходов над доходами на 2,2 трлн руб. (вместо 0,8 трлн руб.), а в 2026 г. – на 2,3 трлн руб. (вместо 1,5 трлн руб.).
Во-вторых, ускорению российской экономики могут помешать внешние факторы, которые останутся относительно неблагоприятными в среднесрочном периоде. В частности, рост глобального ВВП продолжит замедляться в 2024 г. (с 3–3,1 до 2,6%) из-за относительно высокой инфляции и ужесточения ДКП ведущими центробанками, и это обстоятельство будет сдерживать рост мирового потребления углеводородов. Кроме того, эксперты Института ВЭБа ждут продолжения мирового геополитического кризиса и наращивания антироссийских санкций.
Приземленная экономика
Источником анализа «прогнозов потребителей» послужили результаты трех разных многолетних опросов: опросов Eurobarometer в 36 странах Европы за 1973–2023 гг. об удовлетворенности жизнью; Gallup World Polls в Европе за 2005–2023 гг. об эмоциональном состоянии; ежемесячных опросов Еврокомиссией бизнеса и потребителей в странах ЕС за 1985–2023 гг. об оценках и прогнозах ситуации в экономике.
Прежде всего, оказалось, что из всех переменных, связанных с ощущениями благополучия, лучше всего коррелируют с динамикой экономического роста ожидания респондентов в отношении безработицы через год. Этот показатель «страха безработицы», как назвали его авторы, служит хорошим индикатором грядущего экономического спада. Например, в 2008 г. официальные прогнозы по безработице оказались неточными, но, если бы центральные банки обратили внимание на рост страха перед безработицей среди потребителей, они бы заметили угрозу Великой рецессии на много месяцев раньше ее начала, заключают Бланчфлауэр и Брайсон. Аналогично «срабатывают» ожидания безработицы в опросах работодателей, хорошо прогнозируя экономический спад.
Опросы населения – пример того, что Бланчфлауэр еще в 2007 г., будучи членом комитета по монетарной политике Банка Англии,
назвал «экономикой прохаживания» (the economics of walking about; walking about – прохаживаться, прогуливаться, например по окрестностям). Суть в том, что экономические агенты «на местах» обладают большим количеством информации и более актуальными данными, чем лица, принимающие решения, и чем статистики, работающие «наверху», в структурах централизованной власти. Когда аналитики используют агрегированные показатели об ожиданиях и настроениях потребителей, они опираются на «мудрость толпы», которая часто дает более точную коллективную оценку ситуации, чем оценки экспертов: данные выше теории.
Экономистам всегда было важно думать о благополучии среднего обывателя, но теперь, похоже, экономистам нужно серьезно относиться к тому, что этот обыватель говорит, рассуждают Бланчфлауэр и Брайсон. Каким образом обычные люди могут предчувствовать грядущее, авторы судить не берутся. Но находят убедительными объяснения супруги одного из своих коллег, сказавшей, что люди знают, когда дела идут плохо: «Наша статья предполагает, что она права и люди тоже».
Налог для миллиардеров в ЕС
На фоне постоянной угрозы общественных волнений, роста инфляции, расходов на помощь Украине и борьбу с изменениями климата ЕС решит ввести ежегодный налог на богатство в размере 2% для миллиардеров. Это вызовет шок в европейской индустрии роскоши и приведет в обвалу акций таких люксовых гигантов, как LVMH Porsche и Ferrari, прогнозирует Saxo Bank.
Победа Роберта Кеннеди ― младшего на выборах в США
К началу 2024 года в США набирает силу рецессия, а поддержка возрастных кандидатов в президенты среди американских избирателей ослабевает.
Американцы недовольны Джо Байденом из-за состояния экономики и рынка труда, роста цен, ситуации на Украине и Ближнем Востоке, а ряды сторонников Дональда Трампа редеют из-за его «нарциссического позерства» и «нестабильного поведения», прогнозируют аналитики.
По мере выхода США из рецессии весной и летом 2024-го поддержка Роберта Кеннеди — младшего среди электората будет «неумолимо расти». Его популистские заявления против «разжигающих войну демократов» и «корпоративных элит» найдут отклик среди сторонников как Демократической партии, так и Трампа, считают эксперты Saxo Bank.
«Новая политическая эра в США начнется с резкого отхода от плутократии, поскольку избиратели требуют положить конец радикальному неравенству, несправедливости и вечным войнам», ― говорится в прогнозе.
Кризис в нацбезопасности из-за дипфейков
Второй глобальный кризис ― «крупнейший в сфере национальной безопасности со времен Второй мировой войны» ― Saxo Bank в своем «шокирующем предсказании» связывает с генеративным искусственным интеллектом.
По одному из сценариев, генеративный ИИ станет угрозой национальной безопасности после дерзкого использования технологии дипфейка против «высокопоставленного чиновника развитой страны» с целью получения сверхсекретной государственной информации. Согласно прогнозу, дипфейк будет создан с использованием программного обеспечения компании Adobe, акции которой после этого обвалятся.
Власти США и ЕС введут в ответ суровые меры, которые затронут в том числе компании OpenAI и Google. Инцидент с дипфейком приведет к росту общественного недоверия к новостям, которые генерируются ИИ. Правительства развитых стран начнут принимать жесткие законы, позволяющие распространять новости только одобренным властями организациям. Это нанесет серьезный удар по соцсетям и СМИ, которые не будут соответствовать требованиям, предсказывает Saxo Bank.
Кризис в здравоохранении из-за препаратов от ожирения
В 2024 году в мире вырастет спрос на препараты от ожирения на основе глюкагоноподобного пептида-1 (GLP-1), прогнозирует Saxo Bank. Некоторые страны внесут эти препараты в список жизненно важных, однако поставки лекарств не будут успевать за спросом и пациентам придется ждать их годами.
Из-за простоты приема препаратов люди прекратят заниматься спортом и будут есть больше нездоровой пищи, говорится в прогнозе. Это приведет к серьезному кризису в области здравоохранения. В 2024 году глобальный уровень ожирения среди взрослых вырастет с нынешних 39% до 45%, также увеличится показатель заболеваемости диабетом и сердечно-сосудистыми заболеваниями, вырастет число травм. Все это, в свою очередь, приведет к снижению производительности труда в мире, гласит прогноз.
Конец капитализма в США
В преддверии президентских выборов 2024 года правительству США придется серьезно увеличить бюджетные расходы, чтобы поддержать экономику и предотвратить общественные волнения, прогнозирует датский банк.
Из-за инфляции и вывода капитала иностранными инвесторами спрос на гособлигации США будет слабым, что спровоцирует «резкий скачок» доходности по ним. В отчаянной попытке выправить ситуацию власти США освободят от налогов доходы по гособлигациям.
«Этот драматический шаг знаменует конец капитализма, поскольку деньги переходят от частных корпораций к государственным, а держать рискованные активы становится все дороже», ― говорится в прогнозе Saxo Bank.
«Великолепная семерка» фондового рынка США — Apple, Microsoft, Alphabet, Amazon, NVIDIA, Tesla и Meta* — в 2024 году пополнится еще пятью компаниями — Eli Lilly, Novo Nordisk, JPMorgan Chase, LVMH и ASML, — превратившись в «Двенадцать титанов». Они укрепят свое господство на рынке «вопреки логике», в то время как остальная часть фондового рынка потерпит крах, предсказывают аналитики.
Правительство не сможет решить проблему неравенства, но более низкие затраты по займам погасят социальные волнения. «За этим последует длительный период национализации и вмешательства государства в критически важные отрасли, которые борются за привлечение капитала», — говорится в «шокирующем» прогнозе.